"МЕЗОЕВРАЗИЯ ИНТЕРТРАДИЦИОНАЛ"

Из бесед с Глебом Бутузововым о Традиции и традиционализме-3 (вывод из его открытой лекции)
(с) Елена Семеняка

Поняла, почему "метаисторический / динамический подход к традиции", впервые сформулированный Юлиусом Эволой в "Людях и руинах", казалось бы, в чисто западном философско-историческом и социально-политическом контексте ("что делать" радикальным традиционалистам по итогам второй мировой), - на более низком уровне отражает отношение идущего путем познания к Традиции в целом. Иными словами, поняла, почему я, как "традиционалистка", предпочитаю Третий Путь "ортодоксальному генонизму".

Именно такой подход, как помнят читатели этой книги 1953 г., согласно Эволе, лежит в основе "консервативной революции", также известной под именем Третьего Пути, понимаемой как "возрождение принципов, а не отживших форм и институций прошлого", а также как "возвращение к истоку на новом уровне", что, с известной долей упрощения, резонирует с традиционной сферически-спиралевидной концепцией истории. Находясь на один шаг от установки на аполитейю, изложенной в "Оседлать тигра" (1961), Эвола уже в "Ориентациях" 1950-го года, вместо "Восстания против современного мира", начал всматриваться в зарю нового цикла, когда тигр, устав сопротивляться ездоку, наконец остановит свой бег.

Интересно, что поздний Эрнст Юнгер де-факто пришел к традиционной концепции истории, определив известную Западу антропоцентрическую историю, развертывающуюся со времён перехода от мифа к логосу, как всего лишь пласт геоистории (истории Земли), в свою очередь, подчиняющейся более глобальным астрономическим и космическим циклам. При этом два основных потока времени согласно древнеегипетскому мировоззрению, раскрытых Глебом Бутузововым на лекциях (вечная переменчивость и неизменность перемен, представленных сплетением и пульсацией одновременного линейного и кольцевого движения спирали времени), у Юнгера, в контексте западного культурно-цивилизационного типа, можно соотнести со вневременным творением богов, периодически врывающихся в историю и знаменующих смену цикла, юнгерианским языком, "гештальта", и вечным, точнее, бесконечным возвращением временных титанических циклов, по-сизифски сковывающих и воспроизводящих во времени созданное богами, пока не настанет новый цикл ("богами" и "титанами").

Гештальт Рабочего (де-факто Прометей) и родственный ему Антей позднего Юнгера, конечно, не применимы к средневековью и античности, выражая ничто иное как сгущение исторической тенденции со времён первого заточения титанов в Тартар. Сегодня, в 20-21 ст., согласно Юнгеру, человечество вновь всматривается во тьму времен, ожидая перехода "по ту сторону стены времени", не менее глобального, чем переход от мифа к логосу, описанного Геродотом. Его предвестником будет повторные возвращение богов, титаномахия и заключение "железных" в бездну, после чего стрела нового Эона сможет беспрепятственно преодолеть инерцию предыдущего исторического цикла.

Столь же закономерно, что интуиции Юнгера о характере нового цикла, а также интуиции о "Третьем Царстве" таких предтеч, попутчиков и представителей Третьего Пути (консервативной революции), как Фридрих Ницше, Генрик Ибсен, Томас Манн, Дмитрий Мережковский, Стефан Георге, Артур Меллер Ван ден Брук, Мартин Хайдеггер, уходящие корнями в учение средневекового мистика Иоахима Флорского о Третьем Завете, который должен наступить после Века Отца (Ветхий Завет) и Века Сына (Новый Завет), знаменуя восхождение человека к божественному без посредничества в виде Церкви и вероучения, накладывается на антропоморфный характер Эона Водолея, рассмотренный на открытой лекции Глеба Бутузова. Мы узнали, что, как и у Юнгера, он вступит в свои права где-то во второй половине 22 века, после того, как Эон Овна, двигаясь по зодиакальной траектории, победил матриархальный Эон Быка (таврохтония Митры, уничтожение золотого тельца в Ветхом Завете), а христианский Эон Рыб, в лице жертвенного агнца Христа, его альфы и омеги, победил воинственный Эон Овна. При этом антропоцентрическая история, как уже было сказано, переживает свой стремительный закат.

В случае консервативных революционеров, обязательным дополнением историософской визии Третьего Царства был идеал новой аристократии и "Тайной Германии" Фридриха Гёльдерлина, в исполнении кружка Георге также тесно переплетенный с традиционным и особенно "эволианским" мотивом "короля, спящего под горой", в частности немецкого кайзера Фридриха Барбароссы, который, согласно легенде, проснется и спасет Германию в момент наибольшей нужды.

Возвращаясь к началу размышления, казалось бы, зачем совершать этот сложный ход, возводя максимум философско-историческую установку Эволы (динамический подход к традиции) в метафизический ранг, применяя его к Традиции с большой буквы, если у нас есть традиционное учение о деградации веков, изложенное Геноном, да и самим Эволой? Зачем обращаться к философии истории Юнгера, если у нас есть индуистское учение о кальпах, манвантарах и югах? Ответ прост, и он также был рассмотрен на лекциях Глеба Бутузова. Дело в том, что сам характер работ Генона привел к догматизации традиционализма и подмены поиска путей к Традиции в конкретный исторический период с его особенными вызовами - комментированием текстов Генона, воспроизведением его частного инициатического пути и, зачастую, реакционно-консервативной либо просто пассивной установкой в общественной плоскости в ожидании конца времён и отдаленного начала нового цикла.

Тогда как более гибкое эволианство, на мой взгляд, сохраняет веру в шанс на новый, пусть кратковременный, рассвет по контуру рассыпанных даже во время Кали-юги "золотых жил" Традиции. Опять-таки, такая установка перекликается со "сферической" концепцией истории Фридриха Ницше в формулировке основателя французских новых правых Джорджо Локки, согласно которой вечное настоящее, содержа в себе зерна как будущего, так и прошлого, в любой момент может пустить ростки актуализованных архетипов, отвечая хорошо изученной им хайдеггерианской критике гуманизма в исторических концепциях и дефинициях Dasein ("сущности человека"). Величайшая же заслуга Юнгера, ученика ницшеанца Шпенглера с его тезисом о поздней фаустовской стадии западного культурно-цивилизационного типа, и непосредственно Ницше, состоит в адаптации этих временных колебаний к духовно-исторической ситуации Запада.

Отсюда лично мой вывод о том, что эволианское перспективное мышление и в целом Третий Путь (консервативная революция) - это именно тот итог работ Генона, который обеспечивает лучшее понимание Традиции и перехода к новому циклу, чем эти самые работы, взятые сами по себе. Именно эта метаисторическая оптика соответствует знанию о временных ритмах вселенной и позволяет не только подготовиться к новому циклу без упаднически-апокалиптического настроения, но и наконец решиться на новый шаг в современном приближении к Традиции по ту сторону "генонизма vs. эволианства" и отождествления Традиции с ее частичным воплощением (христианством, исламом, буддизмом, даосизмом и т.д.).

Именно этим обещает заняться Глеб Бутузов в рамках рождающейся киевской школы традиционализма. И, наверное, есть глубокий смысл в том, что его приезд в Киев и составление этих глобальных планов произошли не без моего участия как убежденной приверженки Третьего Пути, Эволы и Юнгера, без посредничества которых мысль Генона, на мой взгляд, грозит увести под сень конкретной традиции и, как ни парадоксально это звучит, таким образом растратить всю свою эвристику. Ибо прозелитизмом во славу христианства / ислама / буддизма / даосизма / тантры (нужное подчеркнуть) можно заниматься и без прочтения "Кризиса современного мира" Генона, в общем, наиболее ценного именно созданной дистанцией в отношении религиозной догматики, ритуалистики и практики с позиций настоящей цели духовной реализации. Что не отменяет проблесков Традиции в рамках существующих школ и центров, впрочем, по мнению Глеба Бутузова, в нынешнее время более вероятных на индивидуальном уровне.

Замечательная лекция Глеба Бутузова, в ходе обсуждения которой я высказала часть из этих выводов, была записана на видео и, как обещает Пломинь, будет сопровождаться ознакомлением заинтересованной аудитории с текстами его авторства. А также заключительного видеоинтервью, в ходе которого мы ещё раз прошлись по этим темам.