"МЕЗОЕВРАЗИЯ ИНТЕРТРАДИЦИОНАЛ"

Олег Гуцуляк : Кельтський слід в історії слов'ян

Відомо, що білінгвізм серед прадавніх племен був породжений причинами різноетнічного походження жіночої та чоловічої фратрій, коли фратрія "А" віддавала заміж своїх дочок у фратрію "В", а брала для себе дружин з фратрії "С" (т. зв. "жіноча" і "чоловіча" мови, мови жерців-шаманів і воїнів-мисливців, мови ремісників та селян тощо). Можливо, що слов'янське слово "ячати" на означення мови лебедів (що, як правило, виступають тотемами шаманів та "жіночих" фратрій) засвідчило саме побутування серед слов'ян та частини германців (свеви) кельтської мови в якості мови сакральної та релігійного застосування з 500 р. до н.е., коли кельти (1) в силу свого скотарського заняття (2) відтиснули в 332 р. до н.е. значну частину слов’ян із Середнього Подунав’я та Чехії на північ - за Судети, Татри і Карпати (3) ...

Власне на гіпотезу щодо слова "ячати" як означення сакральної мови в середовищі праслов’ян наштовхнула нас наведена К. Тищенком наступна кельто-слов’янська лексична паралель: слов. "язик", "ячати" / кімр. iaith, дв.-ірл. icht, бретон. yezh "мова, язик, народ, нація, родина" < брит. *iek-, *iekti- "говорити, мовити" ~ дв.-верх.-нім. jicht "твердження, сповідь", jehan, gehan "мовити, казати, сповідатися", латин. iocus "приказка, жарт. дотеп" (6) ( ~ дв-інд. vac-/vak- "говорити" < *yek- "урочисто оголошувати" < "урочисто оплакувати" (7)). Феномен таємних (ритуальних) мов, іноді зовсім відмінних лексично та граматично від мови щоденного вживання, доволі був поширений на Євразійському просторі в епоху розкладу первіснообщинного ладу (це, зокрема, стало сприятливим грунтом для того, що в якості сакральних мов легко прийнялися народами-неофітами мови таких світових релігій як латинь, арабська, санскрит власне виключно для ритуального вжитку). Як вважає К. Тищенко, проявами кельтської сакральної мови у слов'ян є словотвірні аналогії: plant-plentyn "діти-дитина", pysgod-pysgodyn "риба-рибина", ad-new-yddu "од-нов-ити" тощо.

Культова сакральна мова праслов'ян, як вважає Є. Лазарєв, збереглася до ХІХ ст. в районі Мещери (Волго-Окського межиріччя) у формі таємної мови мандрівних "коробейників" (міняйл товару на товар)* - "офенська", "афінська" мова чи просто "феня" ("ботать на фєнє"), в якій виділяється, поряд з іншими мовними пластами, й суто кельтський. Та й у самій кельтській традиції під цією назвою виступає "мова феніїв" (ірл. berla na fene), відокремленої від решти особливої групи мандрівних воїнів (ірл. fianna) (8), очолені героєм Фінном ("білий", "світлий"; у валлійців Уельсу - Гвін ап Нуд), вони ж “фенни” античних писемних джерел, як носії культури західнобалтійських курганів так і, на наш погляд, "кривичі" давньоруських літописів (ірл. craobh [kri:v] "дерево, гілка" ~ слов. "деревляни", балт. "крів-крівайтіс", латин. "арборики")...

Також за "феніями" скрізь мандрувала велика група їх слуг ("циган", див. про їх етногенез нижче) - чоловіків та жінок, як правило, разом з чередами великої рогатої худоби та табунами коней (ірл. kapall "кінь" > слов. "кобила"). Саме вони були рознощиками туберкульозу (як відомо, людський туберкульоз первинно є зоонозом, тобто хворобою тварин, а саме великої рогатої худоби) (14). Туберкульоз кельти сприйняли як кару за неналежне пошанування божества води та джерел (кімвр. tardd ~ пор. з топонімами, які містять форманти "турйя" чи "турья", що знаходиться поряд з кельтськими археологічними пам'ятками на Закарпатті; пор. з кельтіберською переінтерпретацією римської Венери на богиню джерела, що дало іспанське venero "джерело"), в результаті чого містичне одкровення, яке сталося десь в IV ст. до н.е. сподвигнуло їх рознести цей культ по всій Європі, знаходяч і встановлюючи вівтарі біля джерел (брет. an andon "(мешкаючі біля) джерел" > "анти") не тільки річок, але й струмків та потічків. Як встановив К. Тищенко, на витоках великої кількості річок України фіксуються саме кельтські назви селищ (15). Сучасні цим подіям елліни глузували з вірування кельтів, говорячи, що більше кельтів втонуло, ніж загинуло у битвах (Strabo, IV,4,6). Релігійний аспект власне й відбився на їхній самоназві, яка містить той же і.-є. корінь, що й у хетт. halija "кланятися; стояти на колінах" (пор. з гот. halths, дв.-верх.-нім. hald "схилений", санскр. crayami (шраямі), грец. klino, латин. clino "схиляти, нахиляти, опускати"). Крім того, звісно, міграційний процес мав і економічне підгрунтя - як випасання величезних стад великої рогатої худоби, так і прагнення контролювати родовища бурштину та шляхи його експорту.

ПОВНА ВЕРСІЯ СТАТТІ - http://www.galicia-trono.narod.ru/gallart/celtic.html

В сообществе celtologica участница nataliaabelian писала:

«Мы не можем утверждать, что местное население окельтилось. Многие факторы говорят об обратном. Похоже, что на месте кельты (я говорю об ирландской ветви) застали близкую к ним культуру (индоевропейскую или протоиндоевропейскую), которую они понимали и воспринимали. По крайней мере, мифы говорят о заимствовании из предыдущих культур, в том числе из культуры строителей мегалитов. Мегалитические постройки продолжали активно использовать в народной лечебной магии, а так же в других целях (пока не буду раскрывать все секреты до выхода моей статьи об этом)».

На форуме historica.ru участник Кныш писал:

«К этому еще можно добавить, что материальное влияние культуры Латен в железном веке в центральной и западной Европе было, в общем-то, почти подавляющим, поскольку культура была передовой для своего времени и даже гораздо позже, уже в римские времена материальные достижения кельтов занимали в данном регионе лидирующие позиции во многих областях от оружия до строительства. Но тут еще нужно заметить что кельтизация доиндоевропейского этнического субстрата не была односторонним процессом, т.к. носители культуры Латен, прежде чем стать кельтами античных времен, тоже вобрали в себя многое из культур ассимилированных ими народов».

Сказанное выше имеет смысл, с той лишь оговоркой, что в свете нынешних знаний о заселении Европы носителями индоевропейских языков они едва ли имеют отношение к сооружению большинства мегалитов эпохи неолита. Вот к их доработке, достройке, перестройке в эпоху уже бронзового века – скорее всего, да. Тот же Стоунхендж сооружался в три этапа, причём два последних относятся уже к бронзовому веку.

Таким образом, вопрос, поставленный нами во вводной статье, грозит стать необъятным. Ведь предшественниками кельтов, по-видимому, были не только доиндоевропейские народы, но и индоевропейские. Кроме того, встаёт вопрос, какими временными рамками ограничимся? Начиная со времён неандертальцев? Тогда тему можно сразу выбрасывать на помойку, поскольку кельты в ней останутся лишь для красного словца.

Я предлагаю всё же сосредоточиться на народах, которые непосредственно предшествовали кельтам на заселяемых ими территориях. Отсюда возникает вопрос: когда именно возникли кельты, где именно, и как они оттуда расселялись?

Первой археологической культурой, которую однозначно связывают с кельтами, была Латенская культура раннего железного века – около 10-9 вв. до н.э. При этом:
- по данным глоттохронологии, протокельтский язык, от которого произошли прочие кельтские языки, возник где-то на пару тысячелетий раньше;
- участник vanaka отметил, что когда мы говорим об "индоевропейских народах" - мы пользуемся лингвистическим критерием, а когда говорим о "доиндоевропейских" - критериями материальной культуры. Однако понятия «археологическая культура» и «народ» - далеко не тождественны.

Начнём со второго. Археологическая культура есть комплекс устойчивых материальных характеристик, которые хронологически привязываются к определённому историческому периоду и определённой территории, и доминируют на этой территории. Например, в течение нескольких столетий на определённой территории доминирует керамика определённой формы и раскраски, а за её пределами – уже иная керамика. Когда речь идёт только о различии керамики, так и говорят – «керамика такая-то», а не «культура такая-то». При выделении культуры работают дополнительные факторы: например, данной керамике сопутствует определённая манера погребения, другие характеристики, вплоть до оборонительных сооружений на границе распространения данной керамики. Тогда действительно можно говорить о некоторой культурной общности.

Но культурная общность ещё не есть народ, хотя в большинстве случаев она способствует распространению одного языка по всей своей территории. Вот пример: археологи далёкого будущего наверняка выявят в Европе культуру готических соборов и рыцарских замков, наверняка очертят границы её территории, которая почти наверняка примерно совпадёт с границами распространения католицизма в Средние века. Археологи по надписям в соборах даже установят, что по всей территории данной культуры общим был латинский язык. Следует ли отсюда, что в католической Европе доминировал народ латины? Нам-то известно, что римляне по большинству этих мест действительно проходили, но, мягко говоря, намного раньше, чем возникла "культура готических соборов/рыцарских замков" (КГС/РЗ). Более того, латинский язык, хотя и был разговорным в определённых социальных группах вплоть до 19 века, но родным ни для кого из носителей КГС/РЗ ни разу не был. Наконец, между исчезновением Западной Римской империи и появлением первого готического собора имеется существенный хронологический разрыв.

Это говорит о том, что и Латенская культура могла быть вовсе не однородно кельтской, и более того, на её территории могли быть такие зоны, где население усвоило кельтскую речь лишь ко времени исчезновения данной культуры. Как русский язык в Туркменистане – только начал распространяться, как Союза ССР и не стало.

Теперь о глоттохронологии. Этот лингвистический метод, далеко ещё не совершенный, но постоянно совершенствуемый и уточняемый, используется для определения примерной даты расхождения между языками. Главным критерием для проверки на "вшивость" очередных достижений глоттохронологии, разумеется, служат современные языки, а также накопленный за последние несколько тысячелетий массив письменных источников, по которым можно проследить их развитие. Всё, что относится к дописьменному периоду – это уже экстраполяции, и их уже приходится сверять с данными археологических культур, данными генетики и т.д., разумеется, без малейшей гарантии однозначного соответствия.

И всё же. Факт, который мы имеем – на рубеже нашей эры кельтские языки разошлись уже довольно сильно, взаимопонимание между ними уже утрачено (по крайней мере, между P- и Q-языками). Это означает, что протокельтский язык распался намного ранее, как минимум, на полтора-два тысячелетия до возникновения культуры Латен. Возникнуть же он должен был ещё раньше. К. Аткинсон и Р. Грэй относят его возникновение к рубежу 5 и 4 тысячелетий до н.э. (См.: Gray, Russell and Atkinson, Quintin. Language-tree divergence times support the Anatolian theory of Indo-European origin Nature Vol 426, 27 Nov 2003).

Что говорят археологи о Европе указанного периода? И что говорят лингвисты, археологи и другие специалисты об индоевропейских народах в то время в целом?

(с) Дмитрий Лытов