Отправлено: 06.12.09 15:59. Заголовок: КАРА-КИТАИ - КИДАНИ

Кара-китаи

Г.Пиков: Между Западом и Востоком. Судьба киданьского анклава в Средней Азии
12:21 06.07.2009


В данной статье делается попытка посмотреть на материале созданного на территории Средней Азии киданьскими племенами (выходцами из Восточной Азии) государства Си Ляо (Западное Ляо, 1128-1218)[взаимодействие трех культурных потоков - китайского, мусульманско-среднеазиатского и западномонгольского кочевого-племя Ман-гу)

Эта проблема в свою очередь распадается на цепочку более частных, но в то же время не менее сложных и важных. Практически все они появились еще в период существования самого западнокиданьского государства.

Первая из них - это вопрос о степени син-изации киданей вообще и западных киданей в частности. Династийная история, посвященная государству Ляо ("Ляо ши"), правда, после долгого и непростого спора между составителями, фиксирует оба государства как китайские. Подобный подход господствовал почти безраздельно до XIX столетия, когда впервые был оспорен в российской литературе. Н. Я. Бичурин, хотя и не избежал идеализации Китая, историю восточных и западных киданей фактически описывал как историю самостоятельных государств, практически независимых от Китая. В этом же столетии выдвинули несколько теорий происхождения киданей. Французский ученый Абель Ремюза в 1820 г. впервые высказал мнение о том, что "дунху" является китайской транскрипцией слова "тунгус" и на этой основе строит теорию тунгусского происхождения киданей. Разделяли эту точку зрения Клапро, Риттер, В. П. Васильев, Е. В. Бретшнейдер, Е. Паркер и др. Была высказана точка зрения о смешанном монголо-тунгусском происхождении киданьского народа (Г. Хауорс, Г. Е. Грумм-Гржимайло, В. В. Бартольд и др). Постепенно в исследовательской литературе сложилась прямо противоположная официальной китайской точка зрения, в свое время очень четко выраженная М. В. Воробьевым. Подобный спор не случаен. В обоих киданьских государствах доминировала кочевая экономика и уже одно это обусловило их преимущественную связь с кочевой цивилизацией. Даже современные исследователи до сих пор считают киданей кочевниками, в лучшем случае находящимися под китайским влиянием. По классификации Дж. Фэрбенка, "периферия" китайского мира делится на три зоны:

1)страны, входившие в область распространения китайской культуры (Корея, Вьетнам);
2)страны, находившиеся не в культурном, но в экономическом и политическом союзе с Китаем;
3)все остальные страны.
Вероятно, данная синоцентрическая модель постепенно выделилась из более ранней пятичленной модели мира шанской эпохи (XVI-XI вв. до н.э.), но она на начало второго тысячелетия н. э. отражала реальное соотношение сил китайского Центра и "варварской" периферии. Кидани входили во вторую группу.

Однако они занимают особое место в восточноазиатском метарегионе, ибо постепенно начинают строить свой "мир" (социум, ойкумену) как "тянься" ("поднебесный"), занимающий срединное, т. е. универсальное, связующее положение в общей трехчастной схеме миропорядка - "сань цай" (Небо, Человек, Земля), и пытаются играть роль "чжунго" ("срединного государства") вместо Китая для остальных кочевых народов как четырехчастной периферии ("сы и") и даже в идеале всей ойкумены. Киданьские историки стремились доказать, что кидани сменили китайцев или другие народы (уйгуры, тангуты, тюрки) в роли "исторических народов" и отныне именно они являются организаторами и устроителями мира, созидателями культуры. Сам этноним цидань, присвоенный киданям китайцами, и стал в конце концов такого своего рода программой их дальнейшего развития в рамках именно китаекультурного мира.

Однако незавершенность перехода от концепций, связанных с военным и политическим преобладанием над окружающим миром, к имперскому миропониманию значительно ослабляла киданьское государство и перед Китаем, и перед самим кочевым миром. Кидани ушли от этноцентрической концепции, но "не успели" сформировать новую "мироустроительную" региональную концепцию. Более "примитивные" народы и сыграли роковую роль в истории Ляо.

Очень долго в отечественной историографии выражение "китаизация" воспринималось только негативно, как отражение великоханьских настроений, шовинистических по своей сути и ведущих к неизбежной гибели самобытных культур. Разумеется, складывание идеологии в том или ином метарегионе приводило к естественной трансформации "языческих" и "варварских" культур, но так называемая "имперская" ситуация вовсе не подразумевает геноцид. Применительно к восточноазиатскому региону это означает, что под "китаизацией" нужно понимать идущий на всем протяжении существования китайской государственности процесс складывания и существования китаецентричного "мира", символическим образом которого может быть названо "дерево" ("один ствол и множество ветвей"). Восточноазиатский регион как "культурно-исторический ареал"был мегасоциумом, состоящий из макро- и микросоциумов (различные государства, народы, племенные союзы, племена и т. д.). Главным здесь было не административное, а духовное взаимодействие. На практике это находило отражение в "даннической системе", идейной основой которой была доктрина "мироустроительной монархии". В рамках этого мира каждый этнос имеет свое определенное место, хотя не исключено и даже обязательно его "движение" в рамках этой сложной системы. Это неплохо иллюстрируется именно киданьской историей.

Соотношение собственно киданьских и общецивилизационных ("китайских") элементов в культуре Ляо было непростым. Все кочевые империи, и Ляо не исключение, фактически создавали синкретическую культуру, лишь по названию остававшейся этнической. Она безусловно основывалась на той парадигме, которая впервые появилась в ханьском мире, с той только разницей, что кидани, как и многие другие кочевые народы, считали, что их правители имеют не меньше прав получать мандат на управление миром от Неба, чем китайские правители.

Все сказанное означает, что под "китаизацией" или принятием китайской культуры следует, строго говоря, понимать не этнический процесс, причем именно как процесс поглощения одним народом малых этнических организмов, а идеологическую форму существования цивилизации ("мира").

По большому счету регион влияния китайской цивилизации был шире непосредственно территории империи. У нас в литературе, особенно в период противостояния с маоистским Китаем, часто отождествляли культурное влияние с политическим. Сфера политического влияния имперского Китая крайне узка и фактически не выходит за пределы равнинного Китая, но сфера этнокультурной близости, наоборот, очень широка и иногда включала многие районы Сибири и Средней Азии. Это обстоятельство не является уникальным в истории Евразии. Скажем, границы "христианского мира" заканчивались как минимум междуречьем Волги и Днепра, а границы средневековой "римской империи" фактически доходили лишь до междуречья Вислы и Одера.

Оба киданьских государства, восточное и западное, исчезли в силу ряда вполне объективных причин и одной из них было то, что химерическая киданьская, кочевая по происхождению и сути, интерпретация китайской "мировой" парадигмы не была воспринята ни оседлыми, ни кочевыми племенами. С ее помощью Ляо смогло просуществовать более двух столетий, что само по себе стало рекордом в истории Восточной Азии. Развивавшие этот алгоритм чжурчжэни продержались столетие с небольшим, монголы и того менее. Тем не менее, опыт киданей долго еще высоко котировался среди восточноазиатских кочевников, даже среди ранних маньчжур.

Интересно, что хотя этот опыт киданей и кара-китаев изучался чжурчжэнями, монголами и маньчжурами очень тенденциозно и достаточно отстраненно, сам факт стал одним из оснований для формирования представления о том, что изучение ранних государственных образований помогает понять более поздние этатические конструкции. Это можно считать в некотором смысле методологической ошибкой. Разумеется, наблюдается определенное сходство в развитии разных народов, принадлежащих к одному цивилизационному ареалу, но и различия могут быть существенными. Самый яркий пример этих отличий дает сравнение полуоседлых киданей и кочевых монгольских племен, создавших свой монгольский "мир".

Проблема преемственности в развитии государств, появляющихся периодически на северных границах Китая, впервые была поставлена еще в XIX в. Фактором, существенно повлиявшим на ее становление и исследование, было наличие в этих государствах большого удельного веса внешнеполитического насилия. Эпоха Просвещения, подводя итог предшествующему развитию человечества и намечая перспективы его дальнейшего развития, впервые попыталась провести компаративистское исследование евразийских сообществ. Авторам этого времени не удалось выйти за пределы европоцентристской цивилизационной парадигмы и преодолеть ксенофобию оседлого общества по отношению к кочевникам. Отсюда пренебрежительное отношение к интеллектуальным возможностям кочевников, преувеличение культурной доминации оседлых народов[20] и, поскольку именно на это время приходится апогей борьбы со средневековыми по происхождению имперскими образованиями, на кочевников переносятся многие их черты. Именно на рубеже XVIII-XIX вв. возникает представление о "кочевой империи" как форме экспансии кочевников и механизме порабощения оседлых народов.

Именно этот вариант "мироустроительной" парадигмы разгромленная чжурчжэнями киданьская элита, вернее, та ее часть, которая объединилась вокруг члена императорского рода Елюй Даши, и попыталась перенести на Запад.

В данном случае особо выделяется приверженностью к ней именно Елюй Даши (1087-1142). Он принадлежал к императорскому роду Елюй и был потомком основателя восточного киданьского государства Елюй Абаоцзи в восьмом поколении. Знатное происхождение, богатство, но все же и большие способности, любознательность и немалое честолюбие позволили ему получить весьма незаурядное для своего времени образование. Уже в юности Даши прославился среди видавших виды кочевников как отличный стрелок из лука и великолепный наездник. Он обладал незаурядным военным талантом, одинаково легко наносил фронтальные и точечные удары и умело организовывал крупномасштабные экспедиции ("восточная экспедиция" Сяо Валила) и вторжение в другой "мир". И в то же время, у него были разносторонние познания в различных областях как киданьской, так и китайской культуры. В маньчжурском переводе "Ляо ши" есть сообщение о том, что в 1115 г. он удостоился степени цзиньши. Вскоре после получения степени Даши был назначен на пост правителя области Сянчжоу. Кроме этой степени он имел и титул "чжун дэ" (глубоко добродетельный). В III5 г. он становится цыши (контролером) Тайчжоу и Сянчжоу, а затем и цзедуши (генерал-губернатором) тоусячжоу (вверенной области) Ляосин (современная провинция Шаньси). В 6-м месяце 1122 г. он разгромил под Сюнчжоу отборную сунскую армию. Вероятно, уже в это время у Даши был план возрождения империи на основе объединения под эгидой киданей родственных им племен, но в тех условиях он оказался неосуществим.

О преданности Даши стремлению продолжить жизнь империи свидетельствует провозглашение им государства Бэй Ляо (Северное Ляо), правителем которого с почетным титулом Тянь-юй он стал сам. Из этого же он исходил, прося на курултае в г. Бэйтине (1128) помощи у кочевников "в уничтожении нашего общего врага и восстановлении нашей империи".

Большинство населения государства было оседлым. Достаточно широко распространенное в исторической науке представление о том, что пришедшие кидани в большинстве своем были "скотоводческо - охотничьими племенами монгольской группы", вероятно, следует подвергнуть корректировке. Сведения письменных источников и данные археологических раскопок опровергают его. Они пришли на лошадях, но только потому, что шли военным маршем. Об этом свидетельствует самая история киданьского "исхода". Сам Даши среди своих подданных пользовался большим авторитетом и поддерживал в войсках строжайшую дисциплину. Грабить страну было строго запрещено; после занятия какого-нибудь города кара-китаи ограничивались тем, что брали с каждого дома по одному динару. Он не раздавал уделов и якобы никому не отдавал под командование (кроме походов) более сотни всадников. Местные правители в знак покорности должны были носить на поясе серебряную дощечку. Число таких вассальных владетелей было немалым, хотя под непосредственным управлением киданей находились фактически лишь южная часть Семиречья, Кульджинский край и северо-восточная часть Сырдарьинской области.

В составе пришельцев были представители киданьской знати, давно уже оставившей кочевой образ жизни, жители городов, через которые маршем шли кидани, так называемые "хань эр", т. е. китайцы, жившие среди киданей. Кочевыми фактически были лишь пришедшие с киданями отдельные западномонгольские родовые группы и жители отдельных вассальных тюркских государств. На новых землях проживали таджики, карлуки, группа тюрок во главе с Караханидами, уйгуры, китайцы (т. е. хань эр и их потомки, не пожелавшие стать подданными "диких" чжурчжэней), "много умелых и ученых людей" из числа евреев, смуглые индийские мусульмане[42].

В то же время наличие все же кочевых групп в империи и экономическая пестрота создавали основу для принятия киданьской имперской конструкции.

Территория его не сводилась только к местам обитания собственно киданей. По Ибн ал - Асиру, каракитаи "обитали в Узкенде, Баласагуне, Кашгаре и их окрестностях", хотя гарнизоны ихбыли "в стране Туркестан и в Мавераннахре и тяжело попирали их народы". Елюй Чуцай, посетивший Центральную Азию в 1219 г., писал, что государство занимало территорию в "несколько десятков тысяч ли"[44]; его современник Чан Чунь сообщал о "десяти тысячах ли в каждом направлении". Китайский исследователь Дин Цянь высказал мнение, что кара-киданьские гурханы осуществляли контроль над территорией в 6 тыс. ли "шириной" и 7 тыс. ли "длиной". Западная граница государства проходила по реке Аму-Дарья, самыми южными владениями киданей были Балх, Термез и Хотан. На востоке государство граничило с зависимой Уйгурией, на севере граница проходила по озеру Балхаш и реке Чу. Исходя из этого, можно предположить, что наибольшая протяженность империи с запада на восток была примерно 6 тыс. ли, а с севера на юг - около 2 тыс. (соответственно 3 тыс. и 1 тыс. км). Таким образом, по размерам Западное Ляо не уступало Золотой империи чжурчжэней и Южносунскому государству.

 Отправлено: 06.12.09 16:04. Заголовок: ЛЯО - "ЖЕЛЕЗНАЯ ..

ЛЯО - "ЖЕЛЕЗНАЯ ИМПЕРИЯ".


Империя протянулась с юга на север на 5000 ли (2880 км) и с запада на восток - на 4000 ли (2304 км). На всей этой территории существовало более 200 областей, а в пяти местах было создано пять столиц:
-- Столица Яньцзин (Пекин) - три финансовых ведомства;
-- Западная Столица - управление начальника перевозок;
-- Средняя Столица - счетно-финансовое ведомство;
-- Верхняя Столица - управление по делам соли и железа;
-- Восточная Столица - управление по делам денег и железа при финансовом ведомстве.

Управления великих вассалов - шесть:
-- Управление южного великого князя.
-- Управление северного великого князя.
-- Управление князя племени си.
-- Область Хуалунфу.
-- Область Синчжунфу.
-- Управление князя племени иши.

Департаменты денег и шелка - три:
-- Район Пинчунь.
-- Район Ляоси.
-- Область Пинчжоу.

Тридцать три области во главе с генерал-губернаторами:
1.Фэншэн-чжоу, 2. Юньнэй, 3. Чанчунь, 4. Лунхуа, 5. Хайбэй, 6. Гуйдэй, 7. Юй, 8. Ин, 9. Шо, 10. Мянь, 11. Цянь, 12. Сянь, 13. Хо, 14. Ляо, 15. Сянь, 16. Шэнь, 17. Цзи, 18. Фу, 19. Цин, 20. Цзу, 21. Чуань, 22. Чэн, 23. Цай, 24. И, 25. И, 26. Кунь, 27. Пин, 28. Чэнь, 29. Син, 30. Тун, 31. Синь, 32. Жао, 33. Цзянь.

Восемь областей во главе с инспекторами, командующими обороной областей и командующими отрядами самообороны областей:
1.Уан, 2. Юн, 3. Тай, 4. Гао, 5. Ли, 6. Нинцзян, 7. Гуй, 8. Гуан.

Свыше семидесяти областей во главе с правителями областей:
1.Дэ, 2. Цянь, 3. Тань, 4. Хуэй, 5. Юй, 6. Ин, 7. Луань, 8. Шэн, 9. Вэнь, 10. Янь, 11. Гуйхуа, 12. Сун, 13. Сы, 14. Шань, 15. Удэ, 16. Тун, 17. Хань, 18. У, 19. Цзин, 20. Нинбянь, 21. Бинь, 22. Сян, 23. Синь, 24. Вэй, 25. Цзяншэн, 26. Янь, 27. Хай, 28. Лу, 29. Инь, 30. Ляоси, 31. Те, 32. Кай, 33. Бао, 34. Пинь, 35. Бэйань, 36. Янь, 37. Цзя, 38. Цзи, 39. Лянь, 40. Янь, 41. Худун, 42. Су, 43. Вэй, 44. Гу, 45. Сяньцзянь, 46. Вэнь, 47. Лянь, 48. Шэнь, 49. Ци, 50. Ань, 51. Юй, 52. Хэ, 53. Шуан, 54. Сун, 55. Чжо, 56. И, 57. Тань, 58. Шунь, 59. Цзи, 60. Юн, 61. Дун, 62. Дуншэн, 63. Цзин, 64. Сюй, 65. Чжао, 66. Кан, 67. Цзинь, 68. Лай, 69. Жу, 70. Юнь, 71. Пин.
Поимо более десяти уездов в далеких пограничных землях Ляодуна, без указания областей, в которые они входили, упоминается о пяти пунктах: 1. Цзиньсу, 2. Хэцин, 3. Хэтун, 4. Ухуа, 5. Чжэнъу.

Двадцать три области, вверенные киданьским чиновникам:
1.Вэй, 2. Хао, 3. Хуань, 4. Вэй, 5. Цзин, 6. Вэнь, 7. Суй, 8. Хэ, 9. Чэн, 10. Цюань, 11. И, 12. Суйчан, 13. Юй, 14. Юань, 15. Фу, 16. Жун, 17. Тан, 18. Су, 19. Хэй, 20. Хэ, 21. Мао, 22. Ли, 23. Цзун.

Система чиновников:
Фамилии у киданей соответствуют их племенной принадлежности и (или) месту жительства. Фактически у них две "фамилии" в полном смысле этого слова - Елюй (императорский род) и Сяо (род из которого были императрицы).
Все управление разделено на "северное" - киданьское и "южное" - китайское. Это управления важнейших секретных дел и управление главноначальствующего походными дворцами (ордами) на севере и управления важнейших секретных дел и управление главноначальствующего походными ставками на юге.
Должность тииня (тиун) соответствует начальнику приказа по делам императорского рода, илиби соответствует участвующему в политических делах, линья соответствует ученому из числа выдающихся литераторов (основатель государства Кара-Кидань (Си Ляо) Елюй Даши до гибели Ляо носил эту должность), илицзинь соответствует правителю области. Большинство чиновников при дворе и вне его назначаются по китайскому образцу, а среди помогающий им чиновников есть чанши, мугу, сынугу, дунугу, тунугу.
Для управления войсками существуют управление командующего войсками, управление войск императорской гвардии кунхао, управление южного князя, управление северного князя, управление сиского князя, которые руководят войсками шигэ и войсками старших учителей восточного и западного управлений государственной канцелярии.
Имеются также управления, контролируемые дядьями императора по женской линии, управление чангуня рода Яонянь (род, управлявший киданями до узурпации Елюя Амбаганя), южный и северный отряды пиши, генерал-губернаторы двадцати племен, войска пинбили, войска девяти кэ, пять генерал-губернаторов, управляющих китайцами, бохайцами, нюйчжэнями, старший учитель уе.
Императрица и киданьские чиновники ходят в киданьских одеждах. Император и китайские чиновники ходят в китайских одеждах.

ОРДЫ:
Основой державы киданей являлась система орд (дворцов) или гвардий. Причем, гвардия почившего императора продолжала нести свою службу при его ставке. Всего имелось 13 орд (дворцов):
-- Дворец Тай-цзу (Абаоцзи) (Хунъигун) или олудо (орда) Суань ("сердце и живот"), 7000 конных воинов, 8000 основных дворов и 7000 переселенных, орда в области Линьхуан, кладбище в 20 ли к югу от Цзучжоу, областей - 5: Цзинь, Цзу, Янь, Ци, Инь, уездов - 1: Фун, военных управлений - 4: в Южной и Западной столицах, в областях Фыншен и Пинчжоу, шиле - 2, вали - 4, моли - 4, дэли - 2;
-- Дворец Тай-цзуна (Дэ-гуана) (Юнсигун) или олудо (орда) Гоанянь ("привести государство в порядок"), 5000 конных воинов, 3000 основных дворов и 7000 переселенных, орда у р. Югухэ, кладбище в 30 ли к югу от Хуайчжоу, областей - 4: Хуай, Цян, Кай, Лай, уездов - 2: Баохэ, Луаньхэ, военных управлений - 4: в Южной и Западной столицах, в областях Фыншен и Пинчжоу, шиле - 1, вали - 4, моли - 13, чжаса - 7;
-- Дворец Ши-цзуна (Уюя) (Цзицингун) или олудо (орда) Елувань ("процветание"), 8000 конных воинов, 5000 основных дворов и 8000 переселенных, орда к востоку от р. Тухэ, кладбище к северу от дворца Чаннин, областей - 3: Кан, Сянь, И, уездов - 1: Шаньдун, военных управлений - 4, шиле - 1, вали - 8, моли - 10;
-- Дворец вдовствующей императрицы Ин-тянь (Шулюй) (Чаннингун) или олудо (орда) Пусувань ("благоденствие"), 5000 конных воинов, 7000 основных дворов и 6000 переселенных, орда в области Гаочжоу, кладбище в 100 ли к востоку от Лунхуачжоу, областей - 4: Ляо, Икунь, Ляоси, Сянь, уездов - 3: Фынсянь, Гуйи, Динба, военных управлений - 4, шиле - 1, вали - 6, моли - 13;
-- Дворец Му-цзуна (Мин-цзы) (Яньчангун) или олудо (орда) Долибэнь ("замирить"), 2000 конных воинов, 1000 основных дворов и 3000 переселенных, орда к югу от горы Цзюяли, кладбище к югу от столицы, областей - 2: Суй, Хань, военных управлений - 3: в Средней и Южной столицах, и в области Пинчжоу, шиле - 1, вали - 4, моли - 4;
-- Дворец Цзин-цзуна (Туюя) (Чжанминьгун) или олудо (орда) Цзяньму ("передавать по наследству"), 10000 конных воинов, 8000 основных дворов и 10000переселенных, орда на р. Хэлухэ, кладбище к югу от Цзучжоу, областей - 4: Юн, Лунхуа, Цзяньшэн, Тун, уездов - 2: Синтан, Фусу, военных управлений - 4, шиле - 2, вали - 7, моли - 11;
-- Дворец вдовствующей императрицы Чэн-тянь (Янь-янь) (Чундэгун) или олудо (орда) Гувэнь ("яшма"), 10000 конных воинов, 6000 основных дворов и 10000 переселенных, орда к востоку от р. Тухэ, кладбище Цзин-цзуна, областей - 4: Цянь, Чуань, Шуан, Гуйдэ, уездов - 1: Лу (Верхняя столица), военных управлений - 3: в Южной и Западной столицах, в области Фыншен, шиле - 3, вали - 7, моли - 11, чжаса - 5;
-- Дворец Шэн-цзуна (Лун-сюя) (Синшэгун) или олудо (орда) Нюйгу ("золото"), 5000 конных воинов, 10000 основных дворов и 20000 переселенных, орда в Нюйхуньхочжи, кладбище в Наньане, в области Цинчжоу, областей - 5: Цин, Си, У (Верхняя столица), У (Восточная столица), Ба, военных управлений - 4, шиле - 4, вали - 6, моли - 9;
-- Дворец Син-цзуна (Яньцингун) или олудо (орда) Водувань ("размножение"), 10000 конных воинов, 7000 основных дворов и 10000 переселенных,орда к западу от Гаочжоу, кладбище в области Цинчжоу в районе Верхней столицы, областей - 3: Жао, Чанчунь, Тай, военных управлений - 4, шиле - 2, вали - 6, моли - 6, дэли - 1;
-- Дворец Дао-цзуна (Тайхэгун) или олудо (орда) Асы ("обширный"), 15000 конных воинов, 10000 основных дворов и 20000 переселенческих, орда на оз. Хаошуйлэ, кладбище в области Цинчжоу в районе Верхней столицы, шиле - 2, вали - 8, моли - 7;
-- Дворец Тянь-цзо (Юнчангун) или олудо (орда) Алувань ("помогать"), 10000 конных воинов, 8000 основных дворов и 10000 переселенческих, шиле - 2, вали - 8, моли - 8;
-- Дворец Сяо-вэня (Лун-цина) (Дуньмугун) или олудо (орда)Чишидэбэнь ("почитание родителей"), 5000 конных воинов, 3000 основных и 5000 переселенческих дворов, кладбище в 30 ли к юго-западу от Цзучжоу, областей - 3: Цзянь, Шэнь, Янь, военных управлений - 1: в Южной столице, шиле - 2, вали - 6, моли - 2, чжаса - 2;
-- Дворец Елюй Лун-юня (Вэнь-чжун-ван-фу) или подворье князя Вэнь-чжуна, 10000 конных воинов, 5000 основных дворов и 8000 переселенных, кладбище Цянлин (схрамом), областей - 1, военных управлений - 6: в Верхней, Средней, Южной и Западной столицах, в областях Фыншен и Пинчжоу.
Итого: выставлялось 102000 конных воинов, 74000 основных (киданьских) дворов и 131000 переселенных (инородческих).
Из всех войск император лично отбирал 30000 лучших воинов и зачислял их в свою гвардию (орду), дачжан ("великая юрта"), состоящая из отрядов пиши. Три тысячи удальцов становились авангардом, а сотня самых отчаянных становилась отрядом дальней разведки ланьцзы (разделялся на пять групп по 20 человек и действовал впереди дозорных отрядов на 20 ли или 11,52 км). Гвардия императрицы насчитывала 20000 воинов и называлась шушань.
Всего в ордах 152000 всадников.
Отряды киданьской армии носили следующие названия: Теяоцзюнь - "отряд железных коршунов" (элита киданьской армии, конные латники), Лунцзюнь - "отряд драконов", Хуцзюнь - "отряд тигров", Хуцзюнь - "отряд соколов", Хушэньцзюнь - "отряд, охраняющий совершенномудрого" (конница), Хуцзецзюнь - "отряд, побеждающий, как тигры" (пехота).
Вспомогательные войска: племена Си-Ся (тангуты) выставляли по 1000 превосходной пехоты; бохайцы выставляли 10000 пехоты и конницы; племена дадань, юйцзюэли, шивэй, нюйчжэнь, дансян выставляли по 1000 всадников; племена тухунь, шато и округа области Ючжоу выставляли 30000 воинов из кочевников и китайцев. Итого вспомогательных войск: 47000 (50000) человек.
Армия, основанная на десятичной системе, состояла из отрядов пиши по 500-700 человек, десять таких отрядов составляли дао (5-7000), а десять дао - один мянь(дао-мянь или тумэн) (50-70000). В поход никогда не шло менее 100000 воинов.
Все население в возрасте от 15 до 50 лет заносится в списки воинов.

СИСТЕМА КОНТРОЛЯ НАД ПОГРАНИЧНЫМИ ВЛАДЕНИЯМИ:
-- Шамофу (пустыня Гоби) - контроль над землями к северу от пустыни: западное управление главного воеводы-усмирителя; охрана из племени аовэй; управление военного инспектора на р. Люйцзюй; управление генерал-губернатора Даоталина; различные военные отряды для усмирения племен дадань, мэнгу, диле.
-- Юньчжун - контроль над владением Си-Ся(тангуты): юго-западное управление воеводы-усмирителя; управление главнокомандующего войсками юго-западного направления; войска в городах Цзинсу и Хэцин; основан город Ухуачэн; управления южного и северного великих князей, управление князя племени иши и управление Шаньцзинь.
-- Яньшань - защита от династии Сун: управление главноначальствующего в Яньцзине; управление главного командира конных и пеших войск в Яньцзине; управление главного командира отряда кунхао (один из гвардейских отрядов, укомплектованный лучшими наездниками); управление главного военного инспектора; управления сянвэней в Нюлань, Цзяньцзюньчжай и Шимыне; управления сянвэней южного и северного отрядов пиши; управление сянвэня "отважных воинов-пехотинцев".
-- Район Верхней столицы - контроль над границей с племенем си: управления главных военных судей различных отрядов; управление князя племени си; управление великого тииня; управление великого дяди императора по материнской линии (из фамилии Сяо); управление великого чангуня; управления Уюаньсы, Лююаньсы, Тавэньсы.
-- Ляодун - контроль над владением Гаоли: управление главнокомандующего пешими и конными войсками в Восточной столице; управления главных командиров четырех отрядов (из киданей, сисцев, бохайцев и китайцев); управление военного инспектора в Баочжу; управление сянвэня в Янхэ; управление Бяова.
-- Чанчунь - усмирение нючжэней и шивэйцев: управление главнокомандующего пешими и конными войсками в области Хуанлун; управление сянвэня пеших и конных войск в области Сяньчжоу; управление главного военного инспектора северо-восточного направления.

То есть общая площадь была более 6,5 млн. км.
Каждый конный воин киданьской армии должен был иметь три лошади, одного фуражира и одного человека, обслуживающего лагерь. Каждый имел латы из девяти предметов, чепрак, узду, железные или кожаные латы для коня в зависимости от силы животного, четыре лука 400 стрел, длинное и короткое копья, гудо, топор, алебарду, небольшой флаг, молоток, шило, нож, огниво, лохань для лошади, один доу (10,35 л) сухого пайка и мешок для него, крюк, войлочный зонт, 200 чи веревок. Фуражиры должны были быть в латах и иметь оружие.
Естественно, все умножаем на три, так как и фуражиры, и обслуга являлась полноценными воинами. Кроме того, при армии имелся корпус из 10000 китайцев для земляных работ.

 Отправлено: 06.12.09 16:05. Заголовок: Безмолвствующая куль..

Безмолвствующая культура киданей

Пиков Г.Г.

Кидане занимали заметное место в истории центральноазиатского региона и сыграли значительную роль в бурных событиях предмонгольского периода, оказав огромное влияние на развитие культуры дальневосточной ойкумены. Киданьские племена не только объединились в рамках самой могущественной державы Восточной Азии того времени и «заставили мир дрожать», но и, используя достижения китайцев и покоренных народов, создали яркую цивилизацию, оказавшую существенное воздействие на эволюцию кочевого мира. Созданная ими империя Ляо, существовавшая более двухсот лет (907—1125), в период наибольшего могущества владела территорией Внутренней и Внешней Монголии и частью Северного Китая, влияла на политику Кореи, северокитайских династий Поздняя Цзинь, Поздняя Хань и Северная Хань (936—972), тангутского государства Западное Ся. В зависимости от нее находились даже южно-китайские царства Уюэ и Южное Тан.

На трактовке характера киданьской культуры и специфики их исторического развития сказалась уже китайская цивилизационная парадигма. Идеи «Поднебесной» (Тянься) и «Срединной» (Чжунго) лежали в основе такого рода иерархии мировых этносов и социумов, которая, с точки зрения китайской мироустроительной доктрины, определяла необходимость и неизбежность их постепенного перехода на «магистральный путь развития». Уже одно то, что кидани попали в число «северных варваров» определяло их как потенциальных врагов цивилизации, которых необходимо «перевоспитывать» или «сдерживать». Сразу появлялся интерес к их внутреннему миру, но этот интерес был предельно прагматичен. Кидани в момент своего появления на сцене дальневосточного «театра» не были важны и тем более нужны для империи в экономическом и культурном плане, во всех смыслах они были реально или потенциально опасны. Нужно учитывать и то, что любая имперская историография традиционно далека от признания равноценности или самобытности другой культуры. Китайская, быть может, особенно, ибо основывалась на очень мощной и перспективной культурной парадигме.

Фактически с момента начала киданьской истории в отношении окружающего мира к киданям выстраивается, и выстраивается на века, одна константа — они рассматриваются как потенциальные разрушители культуры, которым доверять нельзя ни при каких обстоятельствах. Основания ее лежат в противопоставлении цивилизации и ее периферии, в противостоянии оседлых и кочевых народов, а впоследствии и в том, что кидани первыми смогли захватить часть Китая. По словам В. С. Таскина, «этот народ как бы открыл новую страницу в отношениях между Китаем и кочевой степью. Дело в том, что до киданей все вожди враждовавших с Китаем племен либо признавали превосходство китайского императора, либо считали себя равными ему. Киданьский же император Тай-цзун в результате военных побед сам возвел на китайский престол угодного ему императора, который официально признал его отцом, а себя сыном, что выражает, по китайским понятиям, отношения подданного к государю. Другими словами, впервые в своей истории Китай признал чужеземное господство.

Кроме того, если раньше в результате военных поражений Китай соглашался платить унизительную для себя дань, называя последнюю подарками, то возведенный киданями император помимо ежегодного предоставления подарков уступил кочевникам шестнадцать китайских областей». По этому поводу В. П. Васильев в свое время писал: «Это событие имело решительное влияние на дальнейшие происшествия. Допущение инородцев не грабить, а уже властвовать над китайскими городами было пятном, которое стремились смыть все китайские государи. Из-за этого они воевали с киданями, вступили в союз с чжурчженями, а против них с монголами, (и все это для того, чтобы отдать последним весь Китай). Со своей стороны, обладание китайскими землями должно было произвести великий переворот и между обитателями Монголии: они научились владеть китайскими землями и увидели, что можно этот первый опыт повторить и в более обширных размерах».

Тенденциозное и прагматичное отношение к этносу и его культуре проявилось и в названии народа «цидань», которое было присвоено ему как своего рода программа дальнейшего развития.


Старейшей проблемой киданеведения является вопрос о происхождении этнонима «цидань»: китайское ли это обозначение или самоназвание киданей. Сам этноним «цидань» однако не является самоназванием киданей и его необходимо рассматривать в двух планах. Как любой другой, он «родом из прошлого» и его происхождение и первоначальное значение важны прежде всего для самих киданей, но его история является уже достоянием всей восточноазиатской истории и он имел исключительное значение для истории народов Восточной, Центральной и Средней Азии.

Можно предположить, что исходным и этнообразующим элементом является не язык, религия или общность занятий, а именно происхождение. «Единство» происхождения — важнейший параметр «истории» и его необходимо обязательно маркировать. За основу берется такое событие, которое в состоянии отделить предшествующую историю от настоящей. Складывается необходимая для картины «истории» трихотомия — «прошлое», «настоящее», «будущее». Иудейская «история» начинается с «исхода» из Египта, римская — с бегства Энея из Трои, монгольская — с походов Чингис-хана. В начале киданьской этнической «истории» тоже лежат события. Событие, как правило, дает начало «истории», но одновременно ставит задачу достижения ее «конца», каковым будет создание своего «мира»[] или даже всеобщего. Однако, если у оседлых народов «началом» «истории» является нарушение связи «избранного народа» со своим «богом» («первородный грех»),т. е. нарушение традиции, что и приводит к усилению внутренних противоречий и натиску воинственных соседей извне, то у кочевников «история» носит дисперсный характер: «началом» ее является отделение от других этнических групп как «спасение» или бегство на новую территорию, которая отныне становится «Землей обетованной» (библейский «исход»). Кидани в условиях седентаризации находились на стадии перехода от «горизонтальной» модели истории к «вертикальной», что выглядело в глазах и кочевников, и оседлых народов как двуличность и отсутствие культуры.

В I тыс. н. э. начинают оформляться евразийские «миры» и одним из последствий этого процесса становится четкое обозначение всех известных племен и народов, их наименования составляют своего рода «периодическую таблицу» того или иного густонаселенного метарегиона и отражают наличие и изменение «политического веса» каждого из «элементов». Усиление взаимосвязей между племенами и народами, невиданный прежде размах межкультурного общения, значительный рост миграционных потоков приводили к изменению оценки народа или человека в различных этнокультурных и политических измерениях. Китайская модель «хуа-и» («цивилизованный Китай» и «нецивилизованная» «варварская» периферия) усложняется и «варвары» начинают делиться на «близких», почти «своих» и «далеких» («немирных»).

Это неплохо видно именно из анализа этнонима «цидань». Иероглиф «ци» среди прочих (топливо для гадательного огня, бирка, купчая, как ЦЕ — разлука) имеет и такие важные значения, как «уговор», «договор», «условие», «чувствовать симпатию». Помимо таких значений, как красный цвет, киноварь, иероглиф «дань» означает также «область», «преданный», «искренний». Если суммировать, то получается, что речь идет о территории, которую некие роды (мы не знаем, как называли себя в то время кидани) заняли на основе определенного («искреннего») договора с теми племенами и народностями, которые составляли так называемый китаеязычный регион. Название киданей не связано с самоназванием, а четко прослеживается желание киданей быть частью китайского мира, перейти из внешней зоны во внутреннюю. Как любые другие «варвары», кидани в то время еще воспринимали китайскую культуру в качестве образцовой. Может быть, именно поэтому у киданей, в отличие от многих других восточноазиатских и центральноазиатских племен ведущий этноним оказался не связан с наименованием рода вождя (Елюй).


Постепенно кидани приняли этот термин в качестве самоназвания и они постепенно начали «читать» свое обозначение иначе, благо основа «ци» давала возможность создавать различные семантические графемы со знаками «чжу» (главный, хозяин), «ли» (сила), «да» (большой)[19]. Иероглиф «да» (большой, прежде — просто «человек») давал возможность выделять себя из остальной племенной массы, приравнивая себя к «людям» в том смысле, который придавал этому слову китайский язык. Начинается «движение» киданей в рамках восточноазиатской этнополитической системы. Видимо, окончательно термин «цидань» в качестве самоназвания они принимают во второй половине V в.


Необходимо отметить и то, что культура в эйфории от открывшихся перспектив строительства нового «мира» «забывает» свое прошлое, т. е. прежнюю модель культуры. «Забывание» происходит стремительно. Империю создаст род Ила (Елюй). Его приход к власти можно назвать своеобразной революцией, ибо произведенный переворот и особенно социально-политические и административные преобразования Абаоцзи и Дэгуана вызвали протест родовой знати и серию мятежей, в т. ч. даже связанных с родственниками императоров. Эта революция по значимости, видимо, нисколько не уступала перевороту Пипина Короткого, имевшего своим итогом образование империи Каролингов. Елюй Абаоцзи в борьбе за трон существенно помогали выходцы из уйгурского по происхождению рода Сяо. Именно они помогли устранить братьев и дядей императора и тем самым укрепить возможность наследования власти не от брата к брату, а от отца к сыну.