"МЕЗОЕВРАЗИЯ ИНТЕРТРАДИЦИОНАЛ"

А. Мейе, один из родоначальников индоевропеистики, говоря об ограничениях сравнительно-исторического метода, указал, что он неприменим к ряду языков, в котором отсутствует формообразование. Он писал: «…дальневосточные языки, например, китайский или аннамский, почти не имеют морфологических особенностей. Поэтому языковеду не на что опереться при попытках найти родственные им языки, и тем самым восстановление общего языка, позднейшими формами которого являются китайский, тибетский и т.д., наталкивается на почти непреодолимые трудности». Действительно, древнекитайский язык зафиксирован в письменных памятниках начиная со второй половины второго тысячелетия до нашей эры.

Но несмотря на такую древнюю письменную традицию, реконструкция звуковой системы древнекитайского языка представлялась задачей, далекой от решения. Это связано, во-первых, с системой письма. Китайские иероглифы либо вообще не содержат информации о звучании обозначаемого ими слова, либо указывают на то, что данное слово по звучанию напоминает некоторое другое. Например, слово «мать» — ма — изображается двумя иероглифами: ключом и фонетиком. Так называемый ключ — это иероглиф со значением «женщина»; указывающий на произношение фонетик — это иероглиф «лошадь», которая на современном китайском звучит тоже как ма. Во-вторых, современный китайский язык — язык «без грамматики» в европейском смысле: имена в нем не изменяются ни по числам, ни по падежам, глаголы не спрягаются. Слово в тексте остается таким же, каким представлено в словаре. В реконструкциях же изучение формо- и словообразования играет обычно очень важную роль. Например, в индоевропейских языках (и не только в них) глагольные окончания восходят к древним личным местоимениям. Китайские глаголы молчат: никаких окончаний у них нет.

Старостин предпринимает исследование древнекитайских иероглифов фонетической серии, то есть содержащих фонетик — указание на произношение. Это почти безумная попытка, поскольку указание на произношение единственно кому могло помочь при чтении, так это носителю древнекитайского языка. В указании, которое дает фонетик, всего лишь содержится информация о приблизительном звуковом сходстве. Кроме того, то слово, на фонетическое сходство с которым намекает фонетик, тоже древнекитайское и в современном китайском звучит иначе. Но это различие в звучании и становится той зацепкой, которая позволяет Старостину восстановить фонетический облик древнекитайского слова.

Старостин анализирует данные словаря «Шо вэнь» (I в. н.э.), где для каждого иероглифа указывается его фонетик, и, сравнивая их с более поздним произношением, устанавливает ряд закономерностей. После этого он обращается к древнекитайской поэзии. Он выделяет классы слов, которые в древнекитайском рифмовались между собой. Древние стихи в современном китайском звучат не совсем в рифму или вовсе не рифмуются. Благодаря несовершенным рифмам становится возможным восстановить древнее звучание конечных согласных и гласных. Дополнительный материал дают заимствования из китайского в японский, корейский, вьетнамский языки, а также заимствования в древнекитайский из других языков. Совместив полученные реконструкции рифм с информацией, которую дали иероглифы фонетической серии, Старостин надежно восстанавливает фонетическую систему древнекитайского языка первого тысячелетия до нашей эры 2.

Реконструкции фонетической системы по системе рифм в древнекитайской поэзии была посвящена его кандидатская диссертация: оба оппонента предложили присвоить докторскую степень, а рецензент просил присвоить ее за одну сноску на странице такой-то. Ученый совет, естественно, отказал — слишком молод, объясняли в кулуарах доброжелатели, у нас кандидатские в 45 защищают, он же может возомнить о себе Бог знает что.

http://magazines.russ.ru/nlo/2006/77/nov2.html